Обрекающая - Страница 26

К оглавлению

Марика на бегу оглянулась. Зверь стоял в кольце охотниц.

«Я это сделала? Я его вызвала?» Или это совпадение?

«Так попробуй снова!»

Но времени уже не было. Они приближались к сооруженным утром препятствиям. Марика внимательно следила за матерью.

Скилдзян замедлила бег и отвернула от стада, чтобы дать ему место, куда рассыпаться перед барьером.

Но стадо не свернуло. На полной скорости оно летело на препятствия.

Сколько тонн мяса кропека в этом яростном приливе? Ей столько не сосчитать.

Барьеры падали. Кропеки лезли на кропеков. Воздух наполнился криками ярости и агонии.

За препятствиями убегали охотницы. Они ждали, что стадо разобьется и пройдет вокруг них. Теперь им оставалось надеяться только на превосходство в скорости, чтобы уйти от этой неостановимой волны. Большинству это удалось.

Скилдзян не включилась снова в бег. Поравнявшись с баррикадой, Дегнаны остановились достаточно далеко от потока. Скилдзян сказала:

– После стада будет еще много отставших.

Марика подумала, не пустить ли стрелу. Побуда поняла ее намерение.

– Только стрелу потеряешь, щена. Побереги их.

Лишь через несколько часов прошли последние ряды кропеков.

Скилдзян была права. Подранков было много, хотя от первых упавших кропеков остались лишь пятна крови на утоптанной земле. Стая пошла вперед, и началась резня.

Подранки сбились в кучку. Снаружи построились самки с тяжелыми клыками, удерживая оборону, а более хрупкие и подвижные самцы держались внутри, ожидая случая прыгнуть на своих мучителей.

Ниже в долине стадо начало втягиваться в ущелье. Ему пришлось прокладывать себе путь через тучи стрел, пущенных сотнями охотниц, засевших на высоких скалах. За несколько следующих дней почти все раненые кропеки будут загнаны и убиты.

Марика попыталась вытащить еще одного из группы, окруженной у сломанного барьера. Ничего.

Ее дар – если это был дар, а не проклятие – был ужасно ненадежен.

Охотницы принялись выдирать из стада по одному самых нетерпеливых самцов. Измученные звери бросались вперед в отчаянной атаке, открывавшей их со всех сторон. Работа шла медленно, но число дичи, оттащенной на разделку, неуклонно росло.

Не было жалости у охотниц, и не было конца охоте. После заката мужчины устроили из остатков баррикады костер. Красный огонь отражался в глазах осажденных кропеков. Из этих уже никто не бросался вперед. Это было временной передышкой, хотя по-прежнему летели стрелы и кое-какой вред кропекам наносили. Очень ограниченный. Большинство просто отскакивало от голов.

Костры горели по всей долине. Повсюду, на обоих берегах реки, шла разделка и обработка мяса. Марике казалось, что ее вот-вот вывернет.

С дальнего конца равнины все еще несся визг и рокот – кропеки прорывались через узкости.

Наконец Скилдзян позволила Марике принести себе постель и пойти лечь с другими щенятами, где она застала Каблина в таком изнеможении, что даже испугалась. Но он не жаловался. В этом он превзошел Замберлина, который хныкал по любому поводу, хотя природа одарила его гораздо лучше для преодоления трудностей.

Но прежде чем отпустить Марику, Скилдзян сказала:

– Подумай о том, что ты видела сегодня. И запомни как следует. Потому что меты иногда ведут себя совсем как кропеки. Наберут скорость в одну сторону – и ничто их не повернет.

Марика запомнила, но еще много пройдет времени, пока она поймет этот урок.

Глава пятая

1

Марика была на башне, когда кочевники вернулись наутро после ночного рейда ма. Спуститься было невозможно.

Быть может, сотни две кочевников устремились к стойбищу, выйдя со стороны стойбища Ласпов. Они остановились за пределами полета стрелы и завыли, потрясая оружием и фетишами. Среди них бродили Мудрые, раздавая благословения. Охотницы несли штандарты, сделанные из черепов метов и артфов, и хвосты кирнов. Кирны – это большие всеядные звери, водящиеся на Зотаке, которых кочевники считали священными. Их свирепость, хитрость и упорство были легендарны. Эти качества и выражали хвосты.

Вперед вышел высокий молодой мужчина. Оскалив зубы при виде брошенных прошлой ночью тел, он крикнул:

– Сдайте стойбище, и вам все простят. Сопротивляйтесь – и ваши щенки пойдут на мясо.

Смел для мужчины, подумала Марика. Наверное, это и есть тот одиночка, которого Мудрые зовут верленом. Откуда бы еще у мужчины такая дерзость?

Скилдзян пустила стрелу. Выстрел был хорош и должен был попасть в цель, но стрела ушла в сторону. Ветерок, подумала Марика.

Но ма промахнулась дважды – такого еще не бывало. Никакие поправки на ветер не привели стрелу ближе к цели. Кочевники завопили от восторга. Сумасшедший мужчина насмешливо завыл и повернулся спиной. Уходил он медленно.

Но он получил ответ.

– Эй, одиночка! – крикнула Скилдзян. – Ты осмеливаешься вызывать гнев Всесущего, повергая законы наших праматерей. Если ты и правда веришь, что ты избран, сойдись со мной в смертном поединке!

Шепот ужаса облетел частокол. Неужто Скилдзян тоже сошла с ума? Встретиться в смертном поединке с мужчиной? Неслыханно! Небывало! Омерзительно! Этих тварей нельзя принимать всерьез.

Но Марика поняла сразу. Это был способ ослабить верлена в глазах его приспешников. Откажись он – и его сочтут трусом. Его положение ненадежно, ведь мужчины не бывают вождями, а стаи не соединяются вместе. Марика вспомнила охоту на кропеков. Может быть, и здесь что-то вроде – кочевники соединились перед лицом крайней необходимости?