Обрекающая - Страница 3

Последний раз глубоко вдохнув дымный воздух, Марика шагнула в бурю. Тут же заслезились глаза. Опустив пониже голову, она стала пробираться через центральную площадь. Если поспешить, можно успеть, пока не начало трясти от холода.

Дегнанские избы выстроились по три в два ряда – ряд на севере, ряд на юге, а между рядами – пятьдесят футов. Изба Скилдзян стояла в середине северного, прикрытая с флангов избами Дорлак и Логуш. Сейчас, когда Марика встала лицом к югу, дом Герьен был для нее крайним слева. В средней и в правой избе правили меты с именами Фехсе и Кузмик. Но на жизнь Марики мало кто оказывал влияние, кроме Герьен. Они со Скилдзян с самого щенячества были и подругами, и соперницами.

Вокруг изб двумя ветвями спирали шла ограда стойбища. Любой налетчице пришлось бы обойти полный круг по узкому проходу шириной в ярд. Дегнаны в отличие от своих соседей не пытались защитить оградой поля и сады. Все равно каждую зиму приходили опасности. И было принято решение не тратить время на строительство в ожидании осады, а укрепить получше и защищать более короткий рубеж.

В это время года площадь между избами смотрелась пустой, даже точнее – голой. Летом здесь всегда творился ералаш – солили дичь, выделывали шкуры, носились повсюду щенки.

Шесть изб. Дегнанское стойбище было самым крупным в этой части Верхнего Поната и самым богатым. Соседи им завидовали. Но Марика, у которой голова была забита мечтами, себя богатой не чувствовала. Всегда, с самого рождения, она казалась себе обездоленной.

Где-то на юге, говорили торговцы, есть такие места, которые называются городами. Там, где делают драгоценные железные орудия, которые покупают Мудрые в обмен на мех отека. Там, где много стай живут вместе в домах, построенных не из бревен, а из камней. Там, где несравненно легче зимы и где каменные стены легко отражают атаки холода. Там, где по определению лучше, чем здесь.

Часами вслух мечтали они с Каблином, как бы хорошо было жить там.

А еще говорили торговцы о месте, построенном из камня, которое зовется крепостью. Оно было в трех днях пути вниз по ближайшей реке, где в нее вливалась другая, образуя Хайнлин, прославленную в Хронике реку, приведшую Дегнанов в Верхний Понат в незапамятные времена. И говорили торговцы, что вниз от крепости ведет настоящая дорога, и ведет она на юг через горы и долины к большим городам, чьих имен Марика никогда не могла запомнить.

Марикина ма бывала несколько раз в этой крепости. Каждый год те великие, что там обитали, собирали главных женщин со всего Верхнего Поната. Скилдзян уходила на десять дней. Говорили, что там ведутся церемонии и платится дань, но Скилдзян ни о чем не рассказывала, разве только бурчала себе под нос «Силты сучьи!» да иногда говорила: «В свое время, Марика. Когда придет пора. С этим спешить не надо». Скилдзян трудно было испугать, но похода своих щенят в крепость она, кажется, боялась.

Другие щены, помоложе Марики, уходили прошлым летом и вернулись с рассказами о чудесах и грозились, что у них есть чем похвастаться. Но Скилдзян не уступала. И они с Марикой даже схлестнулись насчет будущего лета.

Марика вдруг заметила, что остановилась и стоит, дрожа, на ветру. Мечтательница, дразнили ее охотницы и Мудрые – а иногда, когда думали, что она не видит, кидали на нее странные взгляды, в которых чуть поблескивала тревога или неуверенность – и были правы. Хорошо, что сейчас щенков не пускают в лес. А то нашла бы она красивый морозный узор или галечку на берегу ручья и не заметила бы, любуясь, как подкрадывается к ней граукен.

Марика вошла в избу Герьен. Внутри изба была такая же, как у Скилдзян. Только запахи чуть-чуть другие. В этой избе было больше мужчин и зимним ремеслом была работа по дереву. Хуже всех всегда пахло в избе у Логуш. Ее меты работали со шкурами и кожей.

Возле полога Марика остановилась, ожидая, пока ее узнают. Герьен почти сразу послала какую-то щену посмотреть, кто пришел. Здесь правила были не такие строгие, как в избе, где повелевала Скилдзян. Всегда тут было веселее, и меты были как-то счастливее. Будто тяжелая жизнь Верхнего Поната никак не касалась Герьен. Она принимала жизнь как данность и не боролась с будущим, пока оно не наступало. Иногда Марике хотелось, чтобы она родилась у жизнерадостной Герьен, а не у хмурой Скилдзян.

– Чего? – спросил Солфранк – щен, постарше ее года на два, уже почти готовый для обряда посвящения во взрослые, который обречет его на уход из стойбища и странствия по Верхнему Понату в поисках стаи, которая его примет. Шансы его были хороши. Мужчины стойбища Дегнанов славились завидным образованием и умением.

Марика Солфранка не любила. И неприязнь была взаимной. Она восходила к тем временам, когда щен было решил, что его возрастное преимущество более чем уравновешивает преимущества ее пола. Он напирал, Марика отказалась уступить, засверкали молодые клыки, и старший щен был принужден к сдаче. Этого унижения Солфранк ей не простил. Все знали его позор, и это пятно будет с ним, когда он пойдет искать новую стаю.

– Меня послала ма с двумя двадцатками и еще десятком наконечников, которые надо насадить на древки. – Марика слегка оскалила зубы. Чуть насмешливо, чуть с намеком «а ну, попробуй!». – И еще ба хочет те иголки, что обещала ей Боргет.

Марика знала, что Каблину Солфранк симпатичен. Когда он не таскался за ней, он ошивался около выводка Герьен – и приносил мерзкие идеи, которые нашептывал ему Солфранк. Зато Замберлин знал ему цену и относился к нему с должным презрением.