Обрекающая - Страница 52

Но этого хватило.

Ее полоснул ужас.

Кочевников были тысячи. Большинство – только шкура да кости, вряд ли в лучшем виде, чем захваченные отрядом во время охоты. Все захваченное в Верхнем Понате мало пошло им впрок. Хуже всего было от вида голодающих щенков, потому что молодой мете трудно их ненавидеть и легко впасть в сочувствие.

Призрак миновал кого-то в черном. Кого-то, не пораженного дистрофией. Кого-то, кто спорил с несколькими главными охотницами кочевников. Марика хотела обернуться и посмотреть, но не смогла управиться с призраком. Только мелькнул вдали кто-то в черном. Одежда была, как у силты, но в каких-то мелочах отличалась от знакомой Марике.

До нее донесся дребезжащий звук вроде визга, пришедший из того мира, где ждало ее тело, окаменев на выступе, нависающем над Разломом. В нем слышались ужас и смерть, в этом крике. Марика погнала призрак от лагеря кочевников обратно к телу.

На это у нее не хватало умения. Это было как бабочку пасти. Призрак порхал в разные стороны, придерживаясь направления только в общем.

А тело передавало что-то вроде суматохи. Возбуждения. Опасности. Краешком коснулись ее тонкие щупальца паники. Затем – легкое поглаживание, опознанное ею как прикосновение силты. Оно стало тверже, стало как якорь. Жизнь прошла, пока она смогла вернуть себя в тело.

Тело воспрянуло в моментальной реакции – готовности к бегству и битве. Вокруг стояли меты. Они оживленно переговаривались, все, кроме Райзин, которая только что вернулась – она помогала Марике найти обратный путь. Командир смотрела на нее, слегка озадаченная, слегка рассерженная и очень недовольная. Она обернулась к главным охотницам:

– Уберите отсюда этих мет!

Охотницы так и сделали, но одна из мет уходить не пожелала, а перехватила копье, готовая биться. Барлог.

– Что случилось? – робко спросила Марика. Явно что-то серьезное произошло за время ее отсутствия.

– Дурой надо быть, чтобы на твоем уровне делать такие попытки, – сказала Райзин. Марику поразила прозвучавшая в голосе заботливость. – Тебе еще долго можно только с инструктором.

– Что случилось? – настаивала Марика. – Я ощутила что-то страшное.

– Обрхоткаск упала с обрыва. – Райзин указала место всего в двух футах от Марики. – Всесущий один знает, что она там делала.

Райзин глянула на Барлог. Та еще не опустила тупой конец копья на землю. Зубы ее были оскалены так свирепо, что Марика знала – эта мета сейчас примет любой вызов и скорее будет драться, чем отойдет хоть на дюйм.

– Ладно, позже поговорим, – сказала Райзин. – В более благоприятных обстоятельствах. Успокой ее, и всем отдыхать. Завтра уходим на Юг.

– У них там силты в лагере, – сказала Марика ей в спину.

– Да. Так и должно было быть.

Райзин аккуратно обошла Барлог. Охотница все время стояла к ней лицом, держа копье наготове. Только когда начальница исчезла за скалами, она постепенно расслабилась.

Марика стала делать упражнения для успокоения. И ждала, пока успокоится Барлог. Когда охотница уже не была охвачена яростью, Марика спросила:

– Что случилось? Почему упала Обрхоткаск?

Барлог села рядом с Марикой и тоже стала смотреть на лагерь кочевников. Глаза у нее сделались узкими, острыми и расчетливыми. В ее природу благоговение не входило.

– Ее ударили в спину тупым концом копья. Она потеряла равновесие.

– Как?

– Ходят слухи, что тебя предупреждали быть поосторожнее. Похоже, ты не приняла этого всерьез. – Барлог полезла за борт куртки и достала стальной нож. За такие ножи торговцы брали по дюжине шкурок отека. – Пусть этот талисман будет для тебя напоминанием. Кабы не тупой конец копья, он бы торчал уже у тебя в сердце. А ты лежала бы там, где сейчас эта ведьма.

Марика взяла блестящее лезвие, почти неспособная понять. Барлог поднялась и пошла к лагерю, закинув копье на плечо.

Марика осталась подумать еще полчаса, уставясь на нож. Нож Обрхоткаск. Но ведь Обрхоткаск была несколькими годами старше, и они почти друг друга не знали. У нее не было причины нападать на Марику. И по своей инициативе она бы этого не сделала. Самая была унылая и незаметная из учениц-силт.

«Хвост береги», часто говорила Брайдик. А она не поняла, что к этому надо отнестись всерьез. И потому теперь умерла мета.

Марика встрепенулась и заглянула за край обрыва. Внизу не было и признаков мертвой силты. Тело лежало слишком далеко внизу и в тени. Взглянув на лагерь, Марика бросила нож вслед за его владелицей.

Выбросить двенадцать шкурок отека! Барлог была бы вне себя. Но этот нож мог служить уликой.

Дорога домой прошла без происшествий. Над отрядом висела тень смерти Обрхоткаск, и это не забывалось. И силты, и охотницы сторонились Барлог и Марики. А охотница Дегнанов старалась не выпускать Марику из виду.

Марика решила, что все знают, что произошло, и все притворяются, будто не знают. Во имя истории гибель Обрхоткаск будет признана случайной.

Интересно, подумала Марика, каким по форме и по существу будет Оплакивание у силт? Сможет ли она его видеть? И можно ли будет запомнить этот ритуал и применить его к ее неоплаканным сородичам?

Думая о старых долгах и той поре жизни, что была теперь далекой, как рассказ о щенячестве другой меты, она вдруг поняла, что у нее с момента выхода отряда из Акарда не было сновидений. Призраки прошлого ждут ее возвращения?

Теперь она никогда не бывала беспечна, ни разу. И никогда с тех пор не было такой грубой и прямой попытки от нее избавиться.