Обрекающая - Страница 9

Собрание зашумело и затихло не сразу. Марика гадала, что скажет ма про браконьерствующих соседей, но Скилдзян не стала развивать тему, считая, что сейчас не время. На возглас Дорлак о немедленном демарше протеста она не обратила внимания. Такая акция принесла бы больше хлопот, чем пользы.

– Четырех охотниц Греве, – повторила Скилдзян. – Двух они убили. Двух других мы спасли.

Упомянутые Греве старались занять поменьше места. Дорлак не закончила еще свою речь, хотя никто ее не слушал. Скилдзян говорила дальше:

– Одну из убитых кочевники разделали на мясо.

Рокот, рычание. С трудом сдерживаемый гнев. Отвращение. Слегка наигранное, потому что под шкурой мета граукен лежит не слишком глубоко. Кто-то чем-то запустил в пленника. Он принял удар не моргнув.

– Наши сестры Греве, уже будучи пленницами, кое-что подслушали. Речь зотакских дикарей, как мы знаем, трудно понимать, но все же они считают, что эта группа у скалы Стапен была передовым отрядом, посланным разведать наши слабости. Они из союза кочевых стай, вторгшихся в Верхний Понат. У них несколько сотен охотниц, и они вооружают мужчин. – Скилдзян показала на пленника. – Эта группа была целиком из мужчин, и все хорошо вооружены.

Снова сердитый гул, отдельные слова про глупых дикарок, у которых дурости хватает давать мужчинам оружие. Марика ощутила сильную струйку страха. Несколько сотен охотниц? Такого числа она даже не могла себе представить.

«А что сталось с остальными кочевниками?» – хотела спросить она, но на самом деле она уже знала. Ма – осторожная охотница. Она сначала хорошо разведала всю скалу Стапен, а потом стала действовать. Пока она точно не знала положения, она бы себя не выдала. А потом велела своим спутницам засыпать укрытие стрелами и копьями. То, что три охотницы Дегнанов не вернулись, говорило лишь о том, что кочевники, хоть и мужчины, к опасности были готовы.

– А вот интересно, не удрал ли из них кто? – прошептала она. И сама ответила: – Не-а. Ма тогда бы за ними гналась до сих пор.

Каблин рядом трясся. Она тоже начала дрожать. Плохие, плохие новости. Крови много. Кочевники теперь могут объявить кровную месть, и тогда им плевать, что сами они повинны в диких преступлениях. Меты Зотака думают не так, как нормальные меты.

Обстановка внизу была близка к хаосу. Каждая глава избы имела свое мнение, что нужно делать. Горячие головы рвались в бой с утра, всеми силами, чтобы ударить на кочевников раньше, чем они дошли до стойбища. Более осторожные требовали бросить все силы на укрепление ограды и оставить поиск хвороста и мелкой дичи. Остальные колебались между этими крайностями. Герьен слушала, но твердой позиции не высказывала, и быстрого решения не ожидалось.

Дорлак выкрикнула предложение вооружить мужчин внутри ограды. Такую меру никогда не применяли, только в самых крайних случаях. Мужчинам нельзя доверять оружие. Они эмоционально неустойчивы и подвержены трусости. Случись что – и они побегут от собственной тени, а стойбище потеряет драгоценное железо. А то еще обернутся в панике против охотниц. На Дорлак закричали и заглушили ее голос.

Так оно и тянулось, пока Марика не стала клевать носом. Каблин рядом с ней давно задремал. Щенята поменьше расползлись по своим лежанкам. Скилдзян в споре не участвовала, только время от времени наводила порядок в дискуссии.

Когда все доводы были уже несколько раз повторены и меты подвыдохлись, Герьен подняла взгляд от собственных лап и оглядела собрание. Когда она встала, наступило молчание.

– Мы допросим пленника.

Это было и так ясно. Зачем бы еще Скилдзян его притащила?

– И пошлем гонца в крепость к силтам.

У Марики тут же сна как не бывало. По Мудрым прошло ворчание. Пошит попыталась встать, но ее подвела слабость. Марика только услышала, как она буркнула: «Силты ведьмачьи!» Несколько голосов подхватили эти слова. Охотницы возмущались.

Марика не понимала.

Герьен настойчиво продолжала:

– Каждый год они берут дань. Иногда забирают молодых. Считается, что взамен они должны нас защищать. Мы давно платим. Пусть теперь они платят свой долг.

Кто-то заворчал. Многие невольно защелкали челюстями. Что-то происходило, что Марика не могла до конца понять. Наверное, что-то на грани какого-то взрослого таинства.

Скилдзян возвысила голос, призывая к тишине. И таково было ее присутствие духа, что она ее добилась. И сказала:

– Мне противно это признать, но Герьен права. Против нескольких сотен охотниц с вооруженными мужчинами стойбище не защита. Наши стены нас не защитят, даже вооружи мы своих мужчин и старших щенят. Это не налет мстителей, не обмен ударами, даже не кровная вражда стай. Старые способы отбить нападение нам не помогут. Мы не сможем закрыть ворота и ждать, пока они уйдут. Сотни – слишком много.

– Сначала допросите мужчину, – предложила Дорлак. – Не дадим себя одурачить. А вдруг охотницы Греве слышали ложь презренных мужчин?

К ней присоединились другие, требуя того же. Скилдзян и Герьен переглянулись, Герьен слегка наклонила голову. Скилдзян уступила:

– Хорошо. Мы не пошлем гонца, пока не допросим пленника.

У Дорлак был такой вид, будто она выиграла крупное сражение. Марика же смотрела на Пошит, которая шепталась со своими сторонниками среди Мудрых.

– Двумя путями можно пойти, – сказала Скилдзян. – Мы можем разослать гонцов по всем стойбищам Верхнего Поната и собрать все стаи в одной твердыне, как делали наши праматери в древние времена, завоевывая эту землю. Либо мы можем обратиться к помощи извне, чтобы отбить опасность, пришедшую извне. Что нам не собрать все стаи в это время года – ясно любой дуре. По дороге погибнут Мудрые и щенята. Случись во время перехода вьюга – и погибнут целые стаи. Не говоря уже о том, что собираться негде. Старая крепость в скалах Морвейн развалилась еще во времена прабабки моей прабабки. Восстановить ее в такую погоду нечего и думать, да еще когда охотницы Зотака повиснут у нас на плечах. Да и вообще восстановление – работа, которая отнимет годы, как было давным-давно. Так что единственный выход – просить силт.